История и мы.

Статья не моя... наткнулся в сети... но мне понравилась...
Сразу оговорюсь, "я не за красных, ни за белых"... я за объективность. Нас довольно долго кормили мифологизированными в угоду идеологии историческими штампами, потом нахлынула мутная волна "разоблачителей" - врущая уже в угоду другим "идеологическим установкам"... отыскать зерно истины в этом мутном вале взаимных обвинений и "разоблачений" крайне трудно. Но стоит помнить что:
Без прошлого нет будущего
и война идущая казалось бы только за "историческую справедливость" на самом деле ведётся за нашу с вами свободу, и даже право жить на своей земле...

Написать патриотическую статью о войне 1812 года? Нет, извините, это очень трудно, – сказал мне знакомый профессор, специалист по истории Наполеоновских войн.

Я все-таки постарался убедить профессора, назвал примерную сумму. Гонорар по нашим меркам – достойный. Профессор обещал подумать и прислал на выбор несколько своих статей. Прочитав, я понял – печатать нельзя. Разве что в научном сборнике тиражом 500 экземпляров. Для специалистов. И ни в коем случае не размещать в интернете.

Отечественная война 1812 года – тема не такая уж спорная. Все источники давно известны, многие опубликованы. О чем же спорить? Наполеон, без всякого сомнения, был агрессором. Россия – защищалась от нашествия почти всех европейских наций. Война окончилась блистательной победой – изгнанием Наполеона и гибелью почти всей его Великой армии. В сражении против захватчика объединились помещики и крепостные, войну же еще в XIX веке справедливо назвали Отечественной и гордились ее героями.

И вдруг на сайте «Эха Москвы» появляется текст под примечательным названием «Фарс длиною 200 лет», который тут же начали цитировать в интернете. Зовут автора Евгений Понасенков. Полное соответствие названия, текста и фамилии автора: война не отечественная, русская армия бессильная, русские дворяне корыстные, крестьяне безграмотные, а Кутузов чуть ли не педофил.

В статье Понасенкова вовсе нет имен Багратиона и Барклая, Ермолова и Раевского, Даву, Нея, Евгения Богарне, зато упоминаются Иосиф Кобзон и часы патриарха. Понасенков даже не упоминает, например, о сражении при Малоярославце (стратегически более важном, чем Бородинское), зато ни к селу, ни к городу приплетает, что Григорий Александров и Сергей Эйзенштейн были любовниками. В общем, перед нами не образец «строгой науки», а трескучая и легковесная интернет-публицистика. Но она имеет успех. Почти все комментарии на «Эхе» хвалебные, даже восторженные: мол, спасибо за правду.

Ни один историк не возразил, хотя разобраться с сочинением Понасенкова несложно. Решили, что это ниже их достоинства? Нет. Историки заняты своими делами.

Вот солиднейший «Новый мир» (2012, № 8) напечатал статью доктора исторических наук Сергея Нефедова «Эпоха больших батальонов». В общем, она любопытна и очень хорошо написана. Но там нет ни слова о народной войне, о партизанском движении, о предусмотрительности Кутузова, о мужестве Дохтурова и Раевского. Зато Нефедов не забывает рассказать о русских дезертирах, о русских мародерах, о палочной дисциплине, о шпицрутенах для рекрутов. А еще о русских морозах, которые и победили Наполеона.

Я даже глазам не поверил. Наполеон ушел из Москвы 19 октября, какие морозы? Первый снег выпал под Смоленском, когда французы уже безнадежно проиграли кампанию, а настоящие морозы ударили уже за Березиной – они лишь добивали остатки Великой армии.

Пожар Москвы в XIX веке считали величайшим подвигом русского народа: «…Москва стыд поругания скрыла в развалинах своих и пепле! Собственными нашими руками разнесен пожирающий ее пламень. Напрасно возлагать вину на неприятеля и оправдываться в том, что возвышает честь народа. Россиянин каждый частно, весь город вообще, великодушно жертвует общей пользе», — писал генерал Ермолов.

Бывший московский губернатор Федор Васильевич Ростопчин, которого считают главным организатором московского пожара, несколько лет спустя после победы над Наполеоном приехал в Париж. Там он имел необыкновенный успех: настоящий суровый римлянин, который предал собственный город священному огню!

Но в наши дни не какие-нибудь французы, а современные российские историки сурово осуждают и Ростопчина, и русских поджигателей.

«Обрекая первопрестольную столицу на уничтожение, Ростопчин добивался (и добился) еще одного, не менее важного результата, - между оккупационными властями и обездоленным народом сейчас уже не могло возникнуть никакого сближения. Русские простолюдины теперь были совершенно глухи к словам «свобода» и «вольность», а европейские солдаты, в свою очередь, уже не могли относиться к русским иначе как к диким и темным варварам».

Это фрагмент из статьи Владимира Земцова, одного из крупнейших в мире специалистов по войне 1812 года. Но разве русский народ должен был «сблизиться» с оккупантами? И неужели свобода в самом деле путешествует на штыках оккупационных армий?

Интересно, что само слово «патриотизм» предстает у историка почти что ругательством: «охранительно-патриотические круги», «патриотическое возбуждение». О «патриотическом духе» ученый отзывается с очевидным сарказмом и украшает свой текст совсем уж чудовищной фразой: «Патриотический порыв», организованный Ростопчиным, с неизбежностью должен был соединиться с разнузданной уголовщиной». Это о народном подвиге, пожалуй, самом удивительном в XIX веке!

Вообще появилось целое направление в современной историографии – «разоблачительное». Историки не опускаются до уровня Понасенкова, но, в общем, действуют в его русле. Почему? Нет, нет, Госдеп здесь ни при чем, не будем тревожить зловещие тени. Я, правда, не знаком с Нефедовым и Соколовым, но с профессором Земцовым работал на одной кафедре и могу сказать, что человек он порядочный, умный и честный, никак не продажный. Причину надо искать в интеллектуальной традиции русских западников, которая со временем становится все более антинациональной. Есть, конечно, и другие причины, так сказать, частные. Историк ведь не бездушная машина. У каждого свои слабости, увлечения.

Например, Владимир Земцов и Олег Соколов много лет занимались военно-историческим реконструированием, и, как это часто случается, чрезвычайно увлеклись Наполеоном Бонапартом. Этот военный гений приобретает себе сторонников и спустя почти два века после смерти.

Причем Соколов превратился в такого убежденного бонапартиста, что, говорят, получил прозвище «Сир» (так обращались к французским королям и императорам) и стал даже кавалером ордена Почетного Легиона. Ну что же, французы оценили его заслуги, а как же их оценить русским?

Нет, историки не отрицают, что Бонапарт был агрессором, что русские вели войну справедливую, что одержали в ней победу, да и народную войну тоже ведь не отрицают. Но вольно или невольно они расшатывают веру народа в один из самых значительных национальных подвигов, на которых основано национальное самосознание.

Вот сейчас появилась чеченская национальная идея: героизм вайнахского народа в годы Великой Отечественной войны. Историческая основа у идеи, мягко говоря, сомнительная. Спустя семьдесят лет (почему не раньше? гонения на чеченцев прекратились к 1956 году) откуда ни возьмись сотнями выплывают чеченцы, защищавшие Брестскую крепость. Правда это, или нет, не знаю, но я не завидую человеку, который покусится на эту новую национальную идею. Его могут на вполне законных основаниях отправить в зиндан, как это недавно чуть было и ни случилось с двумя русскими историками.

Подвиг – святыня, а святыню нельзя оскорблять. Салман Рушди оскорбил Мухаммеда и вот уже сколько лет живет под чужим именем и в чужих домах, скрываясь от праведного гнева.

Может быть, национальные мифы пестуют отсталые народы? Посмотрим. Вот чеченцы идут от победы к победе – и в бизнесе, и в спорте, и в строительстве своей столицы. Голос ислама в мире все слышнее. Они не отстают, за ними – будущее. А Россия? «А из России надо валить».

Это можно прочитать и в социальных сетях, и в газетах, об этом пишут вам знакомые и друзья. «Валить, валить…» Не только из-за коррупции, из-за неустроенности или бедности (да и не бедняки уезжают). Нет веры в себя, в свою страну, потому что нет веры в славное прошлое, в историю великого народа великой страны.

Однажды я разговорился с девушкой, только что прочитавшей монографию Земцова «Битва при Москве-реке» (так французы называют Бородинское сражение). Девушка была явно угнетена прочитанным: «Такое впечатление, что смотришь хоккейный матч Россия—Канада с канадским комментатором».

Чем все это кончится? Все куда-нибудь свалят? Да, мир большой и без России, и без русских. Не бывает наций без веры в славное прошлое. Не станет веры, исчезнет и нация.

Живой
А с чего народ так разошёлся. Ведь такая идеальная жизнь при царе была?

Добавлено спустя 5 минут 39 секунд:

Хроника революционных событий 1905 года в Коломне и Голутвине.

16 октября (3 октября по старому стилю) 1905 года
Митинг рабочих Коломенского машиностроительного завода, в котором участвовало до 3 тысяч рабочих. К началу XX века Коломенский завод или завод Струве (организаторами производства были братья А.Е. и Г.Е.Струве) - одно из крупнейших в России предприятий, работающих в том числе над выполнением госзаказов. На Коломзавод приезжал министр финансов Витте для знакомства с производством. Завод одним из первых в России обзавелся собственной электростанцией, и впервые стал использовать трехфазный ток. Завод в 1905 году - это мощное производство, квалифицированный рабочий персонал, и забастовки, митинги, снова забастовки. Очередной митинг разогнан полицией. Но произошла короткая перестрелка между городовыми и организаторами акции. Ранен один человек.

20 октября (7 октября) 1905 года
Начало забастовки рабочих Московско-Казанской железной дороги. Вскоре забастовку поддержали все крупные железные дороги страны, а за ними и рабочие ряда предприятий Москвы, Петербурга и крупных городов. К середине октября стачка стала всероссийской.

21 октября (8 октября) 1905 года
Начало забастовки рабочих паровозной кузницы Коломзавода. На митинге рабочих завода приняты требования к дирекции предприятия, в основном экономического характера.

23 октября (10 октября) 1905 года
Начало стачки на Коломзаводе. Митинг перед зданием главной конторы предприятия, на котором собралось более 7 тысяч человек. Выступающие рабочие обличают произвол администрации предприятия и властей города. Митинг разогнан вызванными директором казаками и солдатами запасного стрелкового полка. Около 30 рабочих ранены, один умер в заводской больнице.

24 октября (11 октября) 1905 года
Четырехчасовой митинг на Парфентьевском лугу, присутствует около двух тысяч человек. Прежние требования к администрации Коломзавода дополнены и приняли более ультимативный характер.

26 октября (13 октября) 1905 года
На Коломенском машиностроительном заводе выбран Совет рабочих депутатов. По одному депутату от каждой сотни рабочих крупных цехов и по одному депутату от малочисленных мастерских. Всего - 94 депутата. На первом заседании, проходившем в заводской столовой, создан исполнительный комитет Совета. Председателем стал токарь машиносборочного цеха большевик Давыд Андреевич Зайцев (1852-1905).

29 октября (16 октября) 1905 года
Собрание Совета рабочих депутатов в заводском театре (теперь - кинотеатр имени Д.А. Зайцева). Директор машиностроительного завода А.А. Зяблов согласился удовлетворить 11 требований рабочих из 27 заявленных.

30 октября (17 октября) 1905 года
Очередной митинг на Парфентьевском лугу. Собравшиеся 7 тысяч рабочих постановили добиваться удовлетворения всех требований. Император Николай Второй подписывает манифест.

31 октября (18 октября) 1905 года
На площади у главной конторы Коломзавода отслужен молебен и прочитан царский манифест.

28 ноября (15 ноября) 1905 года
В ходе Всероссийской октябрьской стачки администрация Коломзавода закрыла предприятие. 8 тысяч человек получили расчет. Совет рабочих депутатов образовал два комитета помощи безработным и их семьям, открыл столовую, организовал сбор пожертвований. Локаут продолжался две недели.

14 декабря (1 декабря) 1905 года
Открыт рабочий клуб в доме Шведова на Пятницкой улице (теперь - улица Пушкина). Здесь же разместился комитет организации РСДРП. Спустя десять дней клуб разгромлен черносотенцами.

24 декабря (11 декабря) 1905 года
Политическая демонстрация рабочих Коломны в знак солидарности с рабочими Москвы, объявившими всеобщую политическую стачку. В 2 чаca дня около двух тысяч рабочих, собравшихся возле Бобровского театра, построились в колонны и отправились по шоссе в Коломну. По пути к ним присоединились новые группы рабочих и гимназисты. Возле Петропавловского кладбища демонстранты остановлены казаками и черносотенцами. Во время схватки около 30 рабочих получили ранения, в том числе и председатель Совета рабочих депутатов Д.А. Зайцев. Двое - гимназист Иван Марков (17 лет) и работница шелкокрутильной фабрики Екатерина Зубачева (16 лет) - убиты. (В память о тех событиях у ограды Мемориального парка установлена памятная стела).

31 декабря (18 декабря) 1906 года
На станцию Голутвин прибыл отряд лейб-гвардии Семеновского полка в составе 6 рот, усиленный двумя орудиями и двумя пулеметами, под командованием полковника Римана, получившего от командира полка Мина инструкцию "арестованных не иметь и действовать беспощадно".
Часть семеновцев окружила станцию и, загнав пассажиров, работников станции и случайных прохожих в здание вокзала, начала всех обыскивать. В некотором отдалении от станции было выставлено оцепление, и все проходившие мимо также подвергались обыскам, некоторые (протестующие против обыска) были арестованы. Часть отряда была отправлена на аресты по списку Римана, в котором значились активисты рабочего движения.
Первыми погибшими стали машинист Варламов (пришел на станцию за выдачей продуктов), у которого нашли револьвер без барабана, и уволенный в запас фельдфебель первой роты второго запасного стрелкового батальона Ильичов, обратившийся к Риману с критической репликой. Обоих лично застрелил Риман из револьвера в присутствии подчиненных и множества свидетелей.

На станции по незначительным поводам было арестовано 10 человек:
Плотников Александр Петрович, 22 года, чертежник завода, задержан за то, что во время четвертого обыска (три раза прошли благополучно) он сказал: "Уже четвертый раз обыскивают, совсем заморозили";
Бобылков, спутник Плотникова, сказавший, что за такие пустяки нельзя арестовывать, был также арестован и вместе с Плотниковым отправлен на станцию;
Мельников Иван Иванович, 26 лет, кормилец пятерых малолетних братьев и сестер;
Иванов Владимир Иванович, 28 лет;
Абрамов Александр Федотович, 19 лет;
Стопчик Алексей Войцехович, 25 лет;
Шелыганов Петр Васильевич, 21 года, единственный кормилец матери и малолетних брата и сестры;
Пушков Михаил Антипович, 16 лет;
Сидоров Алексей Алексеевич, 20 лет;
Котов Иван Иванович, 26 лет, единственный кормилец жены и двух младенцев.


Обратите внимание - все задержанные очень молоды, никому нет и 30. Эти гражданские люди не являлись ни активистами-революционерами, ни агитаторами-террористами. Их задержали просто потому, что они попались под руку воинственно настроенным семеновцам.

В результате обысков в домах по списку Мина и по наводкам местных полицейских были задержаны:
Тарарыков Владимир Афанасьевич, помощник присяжного поверенного, член РСДРП, единственный кормилец маленькой дочери;
Зайцев (он же Кузьмин) Давыд Андреевич, 43 лет, председатель Совета рабочих депутатов, член РСДРП;
Дорф Владимир Сергеевич, 35 лет;
Старостин Василий Никитович, 34 лет, единственный кормилец жены с двумя малыми детьми;
Сапожков Александр Иосифович, студент, член РСДРП;
Костогаров Михаил Иванович, 19 лет;
и еще несколько человек.


По личному распоряжению Римана также был задержан персонал станции Голутвин:
Начальник станции Алексей Иванович Надежин, прослуживший на Московско-Казанской железной дороге 36 лет, отец шестерых детей.
Помощник начальника станции Константин Никифорович Шелухин, прослуживший на дороге 30 лет.


Сами задержанные предполагали, что они только арестованы. Надеждин пытался утешать своего помощника тем, что власти разберутся, придется только потерпеть пару дней, в крайнем случае - немного в тюрьме посидеть. Между 16 и 18 часами арестованных вывели из комнаты телеграфа, провели по платформе к складам и расстреляли. Ночью по указанию военных ремонтные рабочие вырыли братскую могилу и погребли всех убитых (26 человек).

1 января 2006 года (19 декабря 1905 года)
Риман с частью своих войск отправился обратно в Москву. Но в Коломне продолжались обыски и аресты. Был расстрелян рабочий В.Криворотов. В целом, город переживал состояние шока - погибли всеми уважаемые люди и молодежь, погибли от рук императорских войск, погибли без суда и следствия и были лишены уважения даже после смерти, сваленные в общую яму. Восстание закончилась, митинги и забастовки на время были прекращены.

В 1927 году, братская могила погибших в ходе карательной акции была вскрыта, останки перезахоронены вместе с жертвами беспорядков 1917 года на центральной площади Коломны, получившей имя площади Двух революций. Спустя тридцать лет туда же были перенесены останки Ивана Маркова.

О переписке.

...однажды при подготовке сборника документов о деятельности Политического Красного Креста (а таковой как это не покажется странным, функционировал в СССР с предреволюционных лет и до 1936 г. включительно) мне попался небольшой пучок писем, тронувший шершавое сердце.
Вот она, эта небольшая переписка молодой женщины и Красного Креста:

I
4-е апреля 1921 г.В Московский политический Красный Крест. В юридический отдел
Просьба:
Прошу не отказать сообщить мне, что это означает для моего мужа, Михаила Николаевича Потемкина, «подвергнут высшей мере наказания». Наведите, пожалуйста, справку более подробную. В Бутырской тюрьме был в той же камере 76-й – 13-й коридор еще Потемкин. Не перепутаны ли имена? Моего мужа зовут Михаил Николаевич Потемкин. Если чему-либо подвергнут мой муж, то прошу сообщить подробно, чему именно. Если он куда-либо переведен, то прошу узнать, куда и где помещается. Еще раз обращаюсь с просьбой подробнее узнать о деле, в чем его обвиняют, был ли ему суд? Или все кончено? Прошу, если он в Бутырской тюрьме или еще где, направить ему открытку.
Жду с нетерпением ответа.
Петроград. Исаакиевская площадь, дом 2/3, кв. 9. Але-ре Але-вне Потемкиной.
4-е апреля
Дорогой мой Мишурка! Пиши, родной, дай о себе весточку. Успокой меня. Крепенько целуем тебя. Здоровы все. Не получаю от тебя с января месяца весточки. Да хранит тебя Боженька. Твоя жена.
II
7-е апреля 1921 г.
В Московский Политический Красный Крест
Юридический отдел
Третий раз обращаюсь с просьбой в Политический Красный Крест. Ответьте мне на Ваше сообщение от 24 марта за №1657, что мой муж, Михаил Николаевич Потемкин, находившись Бутырской тюрьме, 13-й коридор, 76-я камера подвергнут высшей мере наказания. Что это означает для него? Если с меня следует получить за справки – то прошу сообщить, сколько. Прошу не путать с моим мужем Анатолия Потемкина, находившеси (так в оригинале. – А.М.) в том же коридоре и камере. Будьте добреньки, наведите все подробно – месяц, число, за что. Если жив, где находится. Очень прошу не отказать в ответе. И если необходима помощь, то прошу оказать. Почему дело носит только исключительно серьезный характер. Сообщите понятнее, для меня непонятно.
Адрес: Петроград. Исаакиевская площадь, дом 2/3, кв. 9. А.А. Потемкиной.
Выясните мне, пожалуйста, все, все подробности. Если мой муж жив, могу я послать через Ваш П.К.К. посылочку?
А. Потемкина.
III
10-е апреля
Московский Политический Красный Крест
Юридический отдел
Просьба:
Убедительно прошу навести справку о муже моем, Михаиле Николаевиче Потемкине, помещавшем в Бутырской тюрьме, 13-й корр., 76-я камера. Что означает для него «подвергнут высшей мере наказания»?
Ваше сообщение от 24 марта за №1657 меня не удовлетворило, ибо там не было пояснено значения высшей мере наказания для Михаила Николаевича Потемкина. В том коридоре – той же камере помещался еще Потемкин, Анатолий. Прошу не перепутать с моим мужем, Михаилом Николаевичем Потемкиным.
Удивляюсь, что дело приняло исключительно серьезный характер, как Вы сообщаете мне. Когда меня и свидетелей допрашивал следователь, то сказал, что мой муж будет отпущен, а тут мною было получено от Вас, что Вы навели справку и муж мой подвергнут высшей мере наказания – какой, не поясняется. Прошу очень узнать Вас все, все подробно и сообщить мне подробно. Пишу Вам четвертый раз, но ответа не последовало. Если задержка с моей стороны, что с меня нужно взыскать за справку, то прошу сообщить, моментально вышлю. С 15-го января не имею вестей от мужа, но знаю, что до 15-го февраля был там и жив. Почему не разрешалась переписка? Все хочу подробно знать, если муж мой подвергнут принудительным работам, будьте добреньки, наведите справку, куда направлен, на сколько лет. Жду ответа. Прошу не отказать в моей просьбе.
Адрес: Петроград. Исаакиевская площадь, дом 2/3, кв. 9. А.А. Потемкиной.
IV
11-е апреля
В Московский П.К.К. В юридический отдел
Убедительная просьба:
Будьте добреньки, не оставьте без внимания мою просьбу. Пятый раз обращаюсь, но ответа все нет. Ответьте, что означает для Михаила Николаевича Потемкина «подвергнут высшей мере наказания»? Ваше сообщение меня не успокоило, ибо оно не ясно. Под этой фразой можно понять многое, поэтому прошу не отказать точнее навести справки. Помещался муж в Бутырской тюрьме. Был ли ему суд и когда? Все мне очень хочется знать подробно. Адрес: Петроград. Исаакиевская площадь, дом 2/3, кв. 9. А.А. Потемкиной.
К письму приложена открытка:
11-е апреля
Дорогой мой Мишурочка!
Три месяца не знаю о Тебе. Ответь одно слово, и я успокоюсь. Навести справки о Тебе никак не удается. Детишки крепко целуют. Будь здоровинек. Да хранит тебя Боженька. Целую <не разб.> .

V
12/IV.21. №2097 А.А. Потемкиной
Петроград. Исаакиевская пл., д. 2/3, кв. 9
Моск. Полит. Красный Крест уже 2 раза сообщил Вам, что муж Ваш Михаил Николаевич ПОТЕМКИН по постановлению О<собого> О<тдела> ВЧК приговорен к высшей мере наказания, какой приговор приведен в исполнение. Тем не менее Вы в 3-й раз запрашиваете о судьбе Вашего мужа, прося разъяснить, что означает высшая мера наказания. Как ни грустно сообщать такие печальные факты, Кр. Крест вынуждает разъяснить, что высшая мера наказания – есть расстрел.

дядя Федор
Вот это вам должно понравиться.


Белые пятна российской истории: «Барон Унгерн»

Правда он не русский

«Бог Войны», «Самодержец пустыни». Так его называли. Имя легендарного барона Унгерна до сегодняшнего дня воспринимается далеко неоднозначно даже сторонниками Белого движения. Познакомимся ближе с этим действительно неординарным человеком вписавшим свою яркую страницу в историю Гражданской войны в России в 1917-22 годах. Барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг родился, по его личным утверждениям, в 1886 году в Австрии в городе Граце. Род Унгерн-Штернбергов был старинным и славным на ратные подвиги.

Романа определяют в петербургский Морской корпус, что указывает ему будущее морского офицера. Однако с началом русско-японской войны он бросает корпус и поступает вольноопределяющимся в один из армейских пехотных полков, с которым проходит рядовым всю кампанию...



В Петербург Роман Федорович возвращается неоднократно раненым и с солдатским Георгием на груди.

Начавшаяся Монголо-Китайская война застает его в Харбине. Конечно, Унгерн не остается в стороне и, предложив свои услуги монголам, командует их конницей. С началом Первой мировой войны(1914год) Унгерн вступает в 1-й Нерчинский казачий полк, который зимой 1916 года принял барон Врангель. В чине подъесаула Унгерн командует 5-й сотней полка, проявляет чудеса храбрости, получает орден Св.Георгия, Георгиевское оружие, четыре ранения в течение одного года и ко второму году войны представляется уже к чину есаула. Врангель оставил интересные воспоминания об Унгерне: «Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке полковой жизни. Обыкновенно, потерпев крушение, они переводились в пограничную стражу или забрасывались судьбою в какие-либо полки на Дальневосточную окраину или Закавказье, где обстановка давала удовлетворение их беспокойной натуре…



В начале 1917 года есаул Унгерн был делегирован с фронта на съезд Георгиевских кавалеров в Петроград. Однако дальше Тарнополя Роман Федорович не уехал. В этом городе, изрядно напившись, он избил не предоставившего ему квартиры комендантского адъютанта и попал под арест. Впоследствии он вспоминал: «Я выбил несколько зубов наглому прапорщику». Но полагалось барону за эти «несколько зубов», также несколько лет крепости. Барон Врангель употребил все свое влияние, чтобы Унгерн отделался как можно более легко. Из тюрьмы он выходит уже после февральской революции с отчислением от службы в «резерв чинов». После провала выступления генерала Корнилова, 31-летний Унгерн устремляется к своему однополчанину – есаулу Семенову, который формирует в Забайкалье добровольческую часть для борьбы с красными. По прибытию в отряд Семенова, Унгерн получает назначение коменданта железнодорожной станции Хайлар, что стояла городом на одноименной реке китайской территории. Здесь Роман Федорович становится военным советником монгольского князя Фушенге, состоящего на службе у атамана Семенова.






После взятия Семеновым Читы в 1918 году, Унгерн размещается неподалеку в старинном забайкальском поселении Даурия и приступает к формированию своей знаменитой Азиатской конной дивизии. Основу этого соединения составляют бурятские и монгольские всадники.

В ноябре 1918 года барон Унгерн фон Штернберг получает из рук атамана Семенова генерал-майорский чин.



Азиатская дивизия, потерявшая половину своего состава, отходила от Урги. С этой поры китайцы стали считать Унгерна ужасным противником. После отхода русских китайцы арестовали Богдо-гэгена, являющегося и главой ламаистской церкви в Монголии – «живым Буддой». Тогда барон объявляет освободительную войну от интервентов религиозной – за защиту Желтой веры. В конце января 1921 года барон Унгерн выработал поистине диверсионный план похищения Богдо-гэгена из надежно охраняемого Зеленого дворца в Урге. Под видом паломников джигиты Тибетской сотни Азиатской дивизии проникли во дворец и вырезали всю охрану без единого звука. Ждавшая сигнала ударная группа бросилась к дворцу и, подхватив «живого Будду» вместе с женой, потащила на выход. А у стен дворца кипел бешеный бой между опомнившимися китайцами и смертниками-тибетцами, прикрывавшими отход. На этот раз уже 12-тысячный китайский гарнизон Урги впал в мистическое отчаяние, после похищения Богдо-гэгена. Тем более что «ужасный барон» вновь стоял под стенами Урги. Вопрос стоял ребром – взять город или погибнуть. В частях барона почти не оставалось продовольствия, кончалась соль, почти все были обморожены, на плечах висели лохмотья…

На рассвете 2 февраля 1921 года началась атака в пешем строю на Маймачен. С другой стороны на пригород ударили эскадроны довоенного товарища барона – генерала Резухина. На следующий день Урга пала. Унгерн становится фактическим диктатором Монголии и получает от Семенова чин генерал-лейтенанта. 15 мая 1921 года в Урге он отдает свой знаменитый приказ № 15 , в котором говорится об освободительном походе на советскую Россию. В приказе Унгерн дает оценку сложившейся ситуации и призывает к беспощадной борьбе с большевиками. Политическое будущее России Роман Федорович видел только в монархии. 21 мая 1921 года Унгерн начал наступление на красные части Суху-Батора. Наступление началось успешно, но из советской России на помощь «монгольским товарищам» приходит экспедиционный корпус в составе 10 тысяч человек, 20 орудий, двух броневиков, четырех самолетов и четырех пароходов.

Вся эта масса наваливается на 2700 всадников Унгерна. 13 июня конницу Унгерна зажатую между сопок, начинают расстреливать из пулеметов. Начинается бегство, но на пути бегущих становится «железный барон» с…тростью в руке. Сам получивший пулю в плечо, Унгерн выводит дивизию к реке Иро и спасает от окончательного разгрома. В следующие три недели о бароне ничего не слышно. Но барон в своем лагере на реке Селенга имеет уже две с половиной тысячи бойцов, которых нещадно муштрует. 17 июля 1921 года – Азиатская дивизия снова в бою. Искусно обходя части красного экспедиционного корпуса, Унгерн выходит в Забайкалье, по пути уничтожая 232-й полк красных и мелкие части. Однако красные снова всей массой разворачиваются против Унгерна, и он вынужден снова прорываться в Монголию. Здесь Роман Федорович окончательно осознает, что он последний воюющий белый генерал и, безусловно, обречен на поражение. На военном совете принято решение идти вместе с дивизией в Тибет.

Решение вытекало из всех прежних устремлений барона. Если под натиском красного безумия пала Монголия, исполняющая роль внешней стены буддийского мира, то линию обороны следует перенести в цитадель «желтой религии» – Тибет. Однако далеко не всем его подчиненным, включая самых преданных монголов и, ветеранов дивизии, пришлась по сердцу такая идея. Путь был слишком долог и уже без возврата назад. В дивизии созрел заговор. По выходящему из своей палатки Унгерну заговорщики открыли огонь из нескольких револьверов, но он даже не ранен, мгновенно падает, перекатывается и исчезает в кустах. Мятежные офицеры ведут дивизию подальше от места бунта. Вдруг все услышали цокот копыт одинокого всадника. На своей любимой белой кобыле перед частями появляется Унгерн. Сотни неподвижно стоят перед своим командиром. Барон кричит, ругается, приказывает поворачивать. Никто не смеет открыть по нему огонь. Первым выстрелил есаул Макеев со страху, когда барон случайно толкнул его грудью своей лошади. По Унгерну ударили со всех сторон, даже пулеметная команда!

Но опять произошло невероятное – в шквале огня белая лошадь вынесла «Бога Войны» на вершину холма и барон канул в долину. Барон скакал к монгольскому дивизиону князя Сундуй-гун, не зная того, что и там ему уже изменили. Монголы ударили по Унгерну из винтовок, но ни одна пуля не тронула его. Когда Роман Федорович подскакал, они пали ниц моля о прощении. Барон только махнул рукой, выпил воды и пошел в палатку спать. Тогда воины князя вползли в палатку, накинули на голову барону тарлык, связали руки и ноги и, отдавая низкие поклоны, с ужасом и благоговением покинули его. Все восемнадцать поколений предков барона погибали только в бою, не попадая в плен, чего больше всего боялся и сам Роман Федорович. Когда монголы набросились на него в палатке, он успел сунуть руку за пазуху, где всегда на этот случай лежал яд, но его не оказалось на месте. Роман Федорович лежал в палатке один до тех пор, пока на него не натолкнулся разъезд красных партизан Щетинкина.

В конце августа 1921 года барона Унгерна допрашивали в Троицкосавске, а затем перевели в Новониколаевск (Новосибирск). Суд состоялся 15 сентября 1921 года в здании загородного сада «Сосновка» и продолжался пять часов при большом стечении народа. В 17 часов 15 минут был вынесен смертный приговор. Наутро генерал-лейтенант барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг спокойно встал перед расстрельным взводом.

Он успел выполнить в свою последнюю ночь на земле и свой последний долг – изгрыз зубами орден Св.Георгия, который никогда не снимал с груди, чтобы он не достался красной сволочи.

Когда о расстреле барона Унгерна узнал в Урге Богдо-гэген, он повелел отслужить панихиды о «родственнике Белого царя» во всех монастырях и храмах Монголии... :wink:

Добавлено спустя 1 минуту 42 секунды:

Для Живого, повторю.

В конце августа 1921 года барона Унгерна допрашивали в Троицкосавске, а затем перевели в Новониколаевск (Новосибирск). Суд состоялся 15 сентября 1921 года в здании загородного сада «Сосновка» и продолжался пять часов при большом стечении народа. В 17 часов 15 минут был вынесен смертный приговор.