Евгений Гоман о закрытии мурманского Дома молодежи "Мистер Пинк"

В Мурманске не стало первого в истории города Дома молодежи «Мистер Пинк». Почти за четыре года своей работы здесь было реализовано много замечательных проектов для молодёжи. Среди них такие известные, как: «Йети-Дети», «Школьные игры КВН», проект по профилактике ВИЧ "THINK", «День усов и бороды», кинофестиваль «Ноль Один Мегапиксель», «Школа кино», «Арктический театр», «The ХОР».

Вопросами создания подобных домов молодежи сейчас всерьёз озаботилось российское правительство и, соответственно, руководство крупных регионов. В Мурманске же созданный и выпестованный самой молодёжью «Мистер Пинк» власти предпочли уничтожить. Почему? Об этом наш разговор с инициатором проекта Евгением Гоманом.

- Еще в 2004 году, когда я работал в областном комитете по делам молодежи, мы задумали «Мистер Пинк». Мы увидели ресурсный центр для молодёжи в Норвегии, куда молодые люди могли прийти и в спокойной обстановке заниматься своими проектами. Я приехал оттуда и сразу же начал говорить всем, что нам нужен такой Дом молодёжи. Да, есть, к примеру, клубы по месту жительства, но они все работают по традиционной модели.

С 2004 по 2011 годы я пытался продвинуть эту идею. Об этом знали губернаторы и Евдокимов, и Дмитриенко, многие общественники. Мне и моим единомышленникам хотелось, чтобы это было государственное учреждение, проводящее молодёжную политику, но с особыми правилами. На тот момент не было и до сих пор нет в России механизма поддержки молодежных инициатив без тотального контроля со стороны государства. А для молодого человека ведь контроль – то же самое, что постоянно говорить ему слово «нет».

Все годы нам твердили, что у нашей идеи нет научного, технического, экономического обоснования. То есть ответственные люди находили много отговорок, чтобы Домом молодёжи не заниматься. Семь лет ничего не происходило, хотя мы везде о своей идее говорили, в том числе и на заседаниях облдумы. В 2010 году я ушёл из областного комитета по делам молодёжи в свободное плавание, и мы с друзьями создали общественную организацию, назвав её сразу «Дом молодежи». Параллельно стали искать подходящее для неё помещение. Но, когда находили что-нибудь, под разными предлогами наши просьбы отклоняли.

О лукавстве власти

- Это делали городские чиновники или областные?

- И те, и другие. В конце концов, мы нашли помещение, которое можно было бы взять в аренду у комитета имущественных отношений муниципалитета. Это помещение на улице Гаджиева, дом 16, которое на тот момент два года пустовало. Там раньше была библиотека. Мы хотели проверить нашу гипотезу о работе Дома молодежи и сказали в городской администрации, что хотелось бы получить помещение бывшей библиотеки.

Месяца три нам не давали это помещение, говоря, что на него претендуют то прокуратура, то судебные приставы. Месяцами мы ждали ответов из городской администрации. А потом нам отказали окончательно, в частности, это сделал председатель комитета имущественных отношений. Но известно, что решение принимал мэр. Не понимаю, зачем нужен председатель этого комитета, чиновники вообще, если все решения в Мурманске принимает единолично мэр Веллер?..

Нам ещё сказали: мол, если за вас заступится какой-нибудь депутат, тогда помещение получите – оно, мол, большое для общественной организации. Все депутаты, к которым мы обращались, говорили, что помочь готовы, но…

- И как, в конце концов, удалось его получить?

- Помог случай. Никора, тогда еще председатель областной Думы, поехал в город Тромсе. Признаюсь, наши друзья из Норвегии, которые занимаются там Домом молодежи и были приглашены на встречу Никоры с губернатором коммуны, заранее поинтересовались: «Может, в чём-то вам помочь?». Мы попросили их спросить: «Почему в Мурманске, городе-побратиме Тромсё, нет Дома молодежи?». Губернатор коммуны задала такой вопрос Никоре. А представитель Sparebank, который присутствовал на той встрече, сказал: если в Мурманске будут создавать такой Дом молодежи, банк готов выделить на это миллион рублей. Sparebank тогда был заинтересован в развитии одного из российских банков в Мурманске. Подчеркиваю это, потому что некоторые говорят: мол, просто так банк не дал бы вам деньги.

Когда Никора вернулся, мы с ним на следующий день встретились. Он потом позвонил Веллеру, и нам помещение на улице Гаджиева дали в аренду через несколько дней. Грубо говоря, через неделю после возвращения Никоры помещение у нас уже было. Когда через два года я встречался с Веллером, Сысоевым и Розыскулом (заместитель главы администрации. – Ред.), записавшись на встречу за месяц, то первое, что они сказали: «Мы очень обижены, что ты везде говоришь, будто помещение получено только благодаря норвежцам. Нам, мол, как позвонили, мы сразу дали вам это помещение по договору ссуды. Всё было замечательно!». Но это же лукавство!

Семь месяцев мы сами занимались ремонтом, и открыли Дом молодежи в ноябре 2011 года. Ремонт вели, буквально собирая с миру по нитке, никто нам денег не давал – ни городская, ни областная администрации. Когда Никора на Международном экономическом форуме официально заявил, что у нас строится Дом молодежи и Sparebank выделил на это миллион рублей, через несколько дней к нам пришёл господин Мостовой, возглавлявший тогда областной комитет по делам молодежи. Он сказал: давайте мы вам выделим деньги в виде гранта. До этого мы к нему не раз обращались, но у него была такая политика: он просто тянул время, постоянно заверяя в своей поддержке проекта.

И вот на открытии Дома Чистова (в то время заместитель губернатора. – Ред.) вручила нам диплом на получение гранта – полтора миллиона рублей. Но отремонтировали помещение мы, по сути, на норвежские деньги: установили новые окна, трубы, электропроводку, сделали косметический ремонт, купили аппаратуру.

Дальше началась работа. В течение двух с половиной лет мы очень активно работали, используя свою методику. Она очень простая: любой молодой человек может прийти к сверстникам со своими идеями. Я был самый взрослый – на момент открытия Дома молодёжи мне было 33 года, и не принимал решения самостоятельно. Структура у нас была исключительно горизонтальная. В Доме молодёжи был совет, куда входили менеджеры проектов – он всё и решал.

О результатах работы «Мистера Пинка»

- Говорят, результаты работы «Мистера Пинка» очень впечатляют.

- За два с половиной года 76 человек пришли к нам со своими идеями – это лидеры или мечтатели, как мы их называли, и мы реализовали 82 проекта. Их свидетелями стали 60 тысяч зрителей. 1000 активных молодых людей приняли участие в реализации проектов в качестве актёров, волонтёров. То есть результаты несопоставимы с результатами работы областного и городского комитетов по делам молодёжи. При этом распределение грантов для молодёжи на уровне Мурманска никогда не было прозрачным. Их частенько получали, можно сказать, свои для города общественники.

Что касается Мурманска, за три года существования Дома мы подали около 20 заявок в комитет по делам молодёжи, но из них была поддержана только одна – на 13500 рублей. Помню, как-то мы подали сразу семь заявок на финансирование проектов, один очень хороший для сферы социальной работы и культуры. Молодой человек хотел сделать выставку фотографий детей из организации «Дети ангелы» и к каждой приложить аудиоинтервью, где ребёнок рассказал бы про себя. Думаю, это тронуло бы многие сердца. Но мы не получили поддержки. Гран-при выиграл в тот год проект организации боёв в снежки. Грубо говоря, деньги ушли своим ребятам. Сторонние проекты, пусть и хорошие, поддержаны не были. И так повторялось из года в год.

- Ходили слухи, что у вас в Доме молодёжи тусовались одни студенты педуниверситета. Это правда?

- Нет, конечно. Это сколько же должно быть студентов педагогического университета, если Дом молодёжи посетили 60 тысяч!..

О коротком поводке

- Веллер везде рассказывает, что город очень много помогал Дому молодёжи, а вы такими неблагодарными оказались! К примеру, вам были предоставлены льготы по аренде помещения.

- Администрация действительно часто говорит об этом. Но я уже говорил, что помещение мы получили через третьи руки. Действительно, получили его по договору ссуды, то есть не платили за аренду. Сейчас общественные организации платят 15 рублей за квадратный метр арендуемого помещения. То есть если бы мы платили за аренду, это вылилось бы в 6000-8000 в месяц. Ну, пусть в год это составляло бы 90 тысяч – такова была поддержка администрации города.

Но, во-первых, мы платили за коммунальные услуги – в месяц 45000. Во-вторых, вложили в ремонт помещения около 2 миллионов рублей. Последние два года мы вообще не делали ремонт, потому что у нас испортились отношения с городской администрацией. Мы не знали, продлят ли нам аренду, понимали, что таким образом нас держат на неком коротком поводке.

Да, есть официальная процедура: каждый год администрация может продлевать аренду только на год. Но с другой стороны, помещение нам дали по звонку председателя областной Думы, и никто не заморачивался официальной процедурой.

- А что, на отремонтированное вами помещение кто-то начал претендовать?

- В 2014 году, последнем, мы даже не функционировали в полном объеме. Потому что была ужасная ситуация с финансированием. Мы постоянно были в долгах. И приняли решение, что перестаём принимать проекты, пока не найдём стабильного финансирования. Чтобы выстоять, мы использовали различные способы. В частности, пригласили другие общественные организации к нам присоединиться. Так, одной из них стала «Природа и молодёжь», с которой мы делали совместный проект. Вместе мы скидывались на оплату «коммуналки».

И когда мы уходили из помещения на улице Гаджиева, думали, его оставят общественникам. Но городской комитет имущественных отношений буквально за пять дней до нашего убытия сообщил: будет выставлять помещение на торги.

- То есть после вашего отъезда осталось хорошо отремонтированное помещение, которое было ранее в ужасном состоянии. Рассказывали, что там до вас толпами носились крысы.

- Это так.

О причинах конфликта с властью

- Всё же почему, на ваш взгляд, власти Мурманска так противостояли Дому молодёжи?

- Если честно, многое не понятно в этом конфликте. Не исключено, есть и личный фактор. Когда я работал в областном комитете по делам молодёжи, его возглавлял Мостовой. И он очень сильно обиделся, что, увольняясь с работы, я оставил незавершёнными ряд проектов. Известно, будучи чиновником областного комитета, Мостовой постоянно встречался с Веллером. И это были какие-то личные встречи.

Когда Дом молодёжи был построен, он привлёк к себе огромное внимание и прессы, и общественности. Это было как раз накануне выборов в Госдуму и президента. Нас стали активно сравнивать с мурманскими клубами по месту жительства и не в их пользу. Многие стали говорить, что Дом молодёжи – это круто, а клубы устарели. И это сильно обидело комитет по делам молодёжи города, в частности, Наталью Бушманову. А мы, наоборот, говорили чиновникам: никакого конфликта нет, давайте сотрудничать. Но диалог как-то не шёл. Может, и мы сами отчасти в том виноваты. Всё это, наверное, резонировало и на городское руководство.

- Но это, полагаю, не единственный повод для ликвидации Дома молодёжи?

- Мы всегда твердили, что мы – вне политики, не участвуем в ней. Но накануне выборов в Госдуму и президента к нам приходили представители всех партий, кроме КПРФ, с предложениями выступить за них. Предлагали вместе провести концерты, митинги, демонстрации. Мы всем отказывали.
Приходили большие делегации. Самая большая - из «Единой России»: шесть человек во главе с Кругловой (депутат Мурманской облдумы. – Ред.). Мы всем говорили, что готовы сотрудничать, но не в политической плоскости.

А потом вот ещё что произошло. Мы поддерживали разные проекты. Один из них – фестиваль «Неделя документального кино». И в его рамках было два фильма, где освещается тема защиты прав человека, - про Ходорковского и Магнитского. Мы понимали, что, если принимаем этот проект, у нас, наверняка, будут проблемы, а если не принимаем, получается, это произошло по политическим соображениям. И решили, что не можем руководствоваться политическими принципами.

Реализация проекта всё задерживалась, а мы ведь его заранее широко анонсировали. И так случилось, что неделя документального фильма началась накануне выборов в Госдуму. И вот тут стало происходить что-то страшное. Приходил и неоднократно звонил господин Мостовой: мол, какие-то люди ему говорят, чтобы он прикрывал нашу «лавочку». Люди из городской администрации говорили: что же вы делаете?!

Но мы решили, что будем следовать своему принципу независимости, и предложили всем советчикам прийти на показ фильмов и высказать свои точки зрения. Но никто не пришел, хотя наблюдатели были. После этого и со стороны и городской, и областной администрации нам очень активно начали вставлять различные палки в колёса. Так, нашим друзьям звонили из министерства экономического развития и говорили, что не надо оказывать поддержку «Мистеру Пинку».

И если с городской администрацией у нас был вялотекущий конфликт, то с областным комитетом по молодежной политике, с Мостовым – конфликт очень обострился. Были тяжёлые встречи, разговоры. Дошло до того, что областная Дума организовала «круглый стол», где присутствовал и Мостовой. К этому заседанию мы подготовили свои предложения для улучшения работы с молодёжью. Однако они были проигнорированы. Хотя многие из них, кстати, сейчас реализуются на федеральном уровне. Одно, например, было такое: проводить конкурс грантов для молодёжных организаций не раз в год, а раз в квартал – тогда будет больше шансов их получить.

О цинизме чиновников

- Именно в 2013 году вы поняли, что Дом молодёжи намереваются уничтожить?

- Мы начали получать сигналы, что городские власти не продлят нам аренду помещения. Начали бить тревогу, но в ответ получали формальные отписки. И тогда я записался на встречу с Веллером. Беседа была хорошей, я даже порадовался этому. Но на вопросы: «Вы можете подтвердить письменно, что продлите аренду?» Веллер, улыбаясь, отвечал отрицательно.

Мы пригласили его к себе в Дом молодежи, он прийти пообещал, но так и не пришел. А потом убрали из областной администрации Мостового, к которому в то время накопилось много претензий не только у нас, но и у других людей. Он на самом деле исполнял только то, что ему говорило вышестоящее начальство, от простых людей сигналы до него вообще не доходили. Он тормозил всё!

После смены руководителя областного комитета по делам молодёжи отношения с областной властью наладились. К нам в Дом молодёжи пришла губернатор, был жёсткий и честный разговор. Но диалог состоялся! После этого нам выделили небольшое помещение в «Лапландии».

А потом появились слухи: городская администрация собирается открывать свой Дом молодёжи. И он затем был открыт. Причём подчеркивалось, будто это первый Дом молодёжи в городе. На его обустройство, по словам городских руководителей, ушло 13 миллионов. Мы бы десять лет за эти деньги работали… В начале директором якобы первого Дома назначили неизвестного в молодёжной тусовке молодого человека, который даже очень плохо говорил, а месяца через три директором стал Мостовой. И всё стало яснее ясного!..

- А теперь и он, и Веллер в СМИ рассказывают, якобы вы и ваши сподвижники к ним ни по каким вопросам не обращались.

- Семь лет Мостовой ничего не делал в плане создания Дома молодёжи. Потом вставлял нам палки в колёса, а теперь уверяет, что мы к нему не обращались никогда, – верх цинизма! И Веллер тоже везде говорит, что мы к нему не обращались. А на заседании горсовета, говоря о нашем Доме молодёжи, вообще намекнул, что есть фашиствующая молодежь. Прозрачный намёк! То есть те, кто против него, - фашисты. «Классно»!

Если же говорить о помощи городской администрации, то примерно 90 тысяч, которые с нас не брали за аренду ежегодно, за три года обернулись бы 270 тысячами. Плюс 13500 в виде гранта. Против двух с половиной миллионов, вложенных в отремонтированное нами помещение, и огромнейшей работы по привлечению средств на развитие молодежной политики в Мурманске – мизер!

Похоже, уничтожение нашего Дома молодёжи городская администрация, Веллер воспринимают как личную победу над неподконтрольной им молодежью. Но дело-то наше не пропало. Нас начали приглашать на различные российские конференции, семинары, чтобы мы рассказывали о своем проекте. Люди сильно удивляются, что в Мурманске уничтожен Дом молодёжи. Во многих городах сегодня создают подобные.

Недавно я рассказывал о нашем опыте на заседании Общественной палаты в Москве. Да, я не готов сейчас создавать Дома молодёжи где-то. У нас нет на это уже ни энергии, ни ресурсов. Мы так натерпелись за прошедшее время! В лучшем случае, готовы делиться своим опытом и выступать в качестве экспертов. Но наши наиболее стабильные проекты остались и работают. Надеемся, они станут самостоятельными и будут развиваться. Хотя помещений у нас сейчас нет…